Неточные совпадения
Секунду я смотрел на нее посторонне, как и все: она уже не была нумером — она была только человеком, она существовала только как метафизическая
субстанция оскорбления, нанесенного
Единому Государству. Но одно какое-то ее движение — заворачивая, она согнула бедра налево — и мне вдруг ясно: я знаю, я знаю это гибкое, как хлыст, тело — мои глаза, мои губы, мои руки знают его, — в тот момент я был в этом совершенно уверен.
В бесконечном, неподвижном, т. е.
субстанции, сущности, находится множество, число; как модус и многообразие сущности, она не становится более чем
единой, но только многообразной, многовидной сущностью.
Как нужно понимать божественное ничто в учении Беме: как трансцендентное НЕ-что, или как эккегартовское Gottheit, или как гегелевское диалектическое ничто, из которого вытекает с необходимостью все и в котором завито это все, или как спинозовскую
субстанцию, лежащую в основе модусов, или как плотиновское
Единое, из которого эманирует мир?
Если скажем, что бытие, т. е. относительное во всей множественности своей, есть совокупность модусов Абсолютного, т. е. что Абсолютное имеет в себе относительное, как модусы (учение Спинозы [Модус (в системе Спинозы) — единичное проявление
единой и единственной
субстанции.
Философия монизма, признающая только
Единое как в себе замкнутую
субстанцию, не знает материнства (а потому не знает, конечно, и отцовства): для нее ничего не рождается к бытию, и яростный, всепожирающий Кронос вечно поедает детей своих, вновь возвращает в себя свое семя, не давая ему излиться плодотворящим дождем на жаждущее оплодотворения ничто.
Поэтому всякое нечто: бог ли или человек, небо или ад, ангелы или демоны, — имеет одну природу или сущность, как в системе Спинозы
единая абсолютная
субстанция существует в бесконечном множестве атрибутов и модусов.
Ибо часть, кусок, член, целое, столько, больше, меньше, как это, как то, чем это, чем то, согласно, различно и другие отношения не выражают абсолютного и поэтому не могут относиться к
субстанции, к
единому, к сущности, но лишь чрез посредство
субстанции быть при
едином и сущности как модусы, отношения и формы…
Парменид учит нас, что есть только бытие, небытия же вовсе не существует; правда, он имел при этом в виду свое неподвижное, абсолютное
Единое,
субстанцию мира, которой только и принадлежит бытие, вне же ее ничего нет. В применении к такому понятию абсолютного, очевидно, не имеет никакого значения идея небытия. Однако не так просто обстоит это в применении к действию Абсолютного, к творческому акту, которым оно вызывает к существованию несуществовавшее доселе, т. е. небытие, творит из ничего.
И с этой стороны система Беме по своему философскому типу (хотя и не по построению) близка к пантеистическому монизму Спинозы с его
единой в своей нераскрытости
субстанцией, проявляющейся в бесчисленных атрибутах и модусах.
Эта божественная Первооснова мира и бытия есть и общая
субстанция мира, ибо все обосновывается в
Едином, имеет в нем и причину, и цель, существует только его животворящей силой.
Отношение между
единым и многим, вселенной и ее феноменами определяется так, что последние «суть как бы различные способы проявления одной и той же
субстанции, колеблющееся, подвижное, преходящее явление недвижной, пребывающей и вечной сущности, в которой есть все формы, образы и члены, но в неразличенном и как бы завитом состоянии, как в семени рука не отличается еще от кисти, хвост — от головы, жилы — от костей.
У этого энтузиаста природы, как только этот энтузиазм ведет его в сторону пантеизма, к отождествлению мировой души с Божеством, мир с своею множественностью теряет свою самобытность, получая значение акциденций
единой неподвижной
субстанции [Дж.